Союз "Либеральная Хартия"

   Голос Америки, 4 марта 2009 г.

   Андрей Илларионов комментирует эпистолярные контакты между президентами США и России, о которых стало известно в последние дни.

   Инна Дубинская: Андрей Николаевич, стало известно содержание, как выяснилось, секретного послания Барака Обамы, которое три недели назад представители американской администрации лично передали президенту Медведеву. Это послание рассматривают как частичное изменение той позиции, которую администрация президента Буше занимала в вопросе размещения системы ПРО, хотя во вторник президент Обама это опроверг. В тот же день в Испании президент Медведев сказал, что не следует путать вопрос об Иране с системой ПРО. С Вашей точки зрения, что следует и не следует делать обеим администрациям, чтобы, наконец, придти к консенсусу и двигаться вперед?

   Андрей Илларионов: Андрей Илларионов: Первое, судя по всему, те предложения, которые содержались в послании от Барака Обамы Дмитрию Медведеву, подтверждают то заявление, которое раньше было сделано (вице-президентом) Джо Байденом в Мюнхене относительно так называемой перезагрузки и начала работы в двухсторонних отношениях с так называемого «чистого листа». Понятно, что начать отношения с «чистого листа» в отношениях даже между двумя людьми невозможно, после того как они некоторое время общались друг с другом. Тем более это невозможно в отношениях между двумя странами. Это означало бы, что какая-то часть отношений закрывается и кто-то из партнеров предпочитает и объявляет, что не будет затрагивать эту тему, пытаясь сосредоточится на какой-то другой теме.

   Мы видим, что в данном случае произошла замена таких важных для двухсторонних и внутренних отношений в России вопросов, как – права человека, демократия, свобода слова, независимость судебной власти, агрессивное поведение российских властей на международной арене – вот эта часть сферы была принесена в жертву той части, которую американская администрация называла контролем над вооружениями и попытками контролировать ядерную программу Ирана. Такой подход, с моей точки зрения, является аморальным, с одной стороны, поскольку он подрывает позиции и принципы, которые не только американские администрации в течение многих десятилетий последовательно отстаивали, но они подрывают позиции очень многих в мире и, прежде всего, в самой России относительно вопросов гражданских свобод, прав человека и демократии.

   Это, ко всему прочему, еще и не эффективно. Не эффективно потому, что невозможно заменить или не обращать внимания на гуманитарную проблематику и решить за ее счет какие-то другие вопросы. При всем притом, что Иран в нынешнем положении, конечно, не отказывается от своих ядерных программ. В конечном счете, эта история не в первый раз появляется, когда та или иная страна хотела бы получить ядерное оружие. Достаточно вспомнить историю Советского Союза. В 40-х годах Советский Союз последовательно приближался к приобретению контроля над ядерным оружием, что вызывало очень бурную, очень жесткую реакцию со стороны Соединенных Штатов Америки. И надо сказать, что тогда Советский Союз представлял для Соединенных Штатов Америки, с моей точки зрения, гораздо большую угрозу, чем сегодняшний Иран.

   Советский Союз получил ядерное оружие, но, получив это ядерное оружие, выяснилось, что, несмотря на десятилетия конфронтации,- причем очень жесткой конфронтации, на грани очень серьезного ядерного конфликта,- ни одна, ни другая сторона не использовали ядерного оружия.

   И практически все шесть десятилетий ядерной эры показывают, что пополнение ядерного клуба новыми ядерными державами, несмотря на все опасения, которые это вызывает со стороны старых членов этого клуба, не приводят, по крайней мере, пока к тому, что эти страны начинают пользоваться ядерным оружием. Но, тем не менее, сохраняется опасность того, что ядерное оружие может быть использовано, тем более может быть использовано не только против крупной державы, но против небольших стран, которые являются особенно большими раздражителями для отдельных реальных или потенциальных обладателей ядерного оружия. Возникает вопрос: какая политика является наиболее рациональной и наиболее эффективной для того, чтобы не допустить использование такого ядерного оружия?

   И.Д.: Вы упомянули ядерные державы. Но ни одно из этих государств не делало агрессивных заявлений по отношению к другим странам, как скажем, Иран по отношению к Израилю. Это является, в общем-то, одной из причин того, что у Соединенных Штатов есть основания подозревать, что владение Ираном ядерным оружием может представлять угрозу для очень многих стран и в регионе, и за его пределами, в том числе для самих Соединенных Штатов.

   А.И.: Поэтому, именно поэтому, я хотел бы обратить внимание на то, какие варианты противодействия этой угрозе существуют. Есть один вариант, тот вариант, который в течение целых ряда лет осуществляется американской администрацией в попытке установить международное ограничение для ядерной программы Ирана, в том числе с помощью России. Если мы сейчас попробуем, даже кратко, взглянуть на эти попытки, то мне не кажется, что они оказались достаточно успешными. Тот самый факт, что Обама в этом первом послании вновь привлекает или пытается привлечь г-на Медведева к этой работе показывает, насколько малоэффективными оказались усилия американской администрации и других стран в установлении международного контроля над ядерной программой Ирана.

   С моей точки зрения, надо обратить внимание не только на этот подход, но и на другой подход, который заключается в том, что проблема состоит не столько в обладании Ираном ядерным оружием, сколько наличии в Иране агрессивных намерений. Намерений использовать это ядерное оружие, в том числе против конкретной страны - Израиля. Как можно справиться с этим? Мне кажется, один из способов решения этой проблемы - развитие как раз той самой гуманитарной составляющей демократических элементов, о которой мы говорили в начале, от которой столь поспешно отказалась администрация Обамы. Есть такое наблюдение, которое некоторыми политологами и специалистами в области политических наук преподносится в качестве закона. Это наблюдение заключается в том, что демократии не воюют друг против друга.

   Возможно, назвать это наблюдение законом было бы слишком сильно, тем не менее, как общее правило, оно, похоже, имеет право на существование. Это означает, что если та или иная страна, независимо от того, обладает ли она тем или иным видом оружия, включая ядерное, становится демократией, то вероятность использование демократией того или иного вида оружия, в том числе и ядерного, в агрессивных целях, в том числе и в наступательных целях, снижается очень серьезно.

   И.Д.: Вы намекаете на смену режима?

   А.И.: Я намекаю на то, что если бы усилия как американской администрации,- и не только американской администрации,- были бы направлены на усиление демократических элементов в развитии Ирана, России и других странах, то мир оказался бы не только в положении, более выгодном для защиты прав человека, и не только в более богатом положении, как большинство демократических стран, а в гораздо более безопасном положении. Это касается не только США и не столько США, а именно тех стран, в которых бы демократия пустила бы свои корни и закрепилась. К этим странам, конечно, в первую очередь, относятся и Россия, и Иран. 

   Поэтому, с моей точки зрения, тот подход, на который сначала сделала ставку администрация Обамы, является, прежде всего, не слишком эффективным. Не случайно, что ответ из Москвы от российского руководства оказался таким, каким он оказался. Глядя на ту политику, которую российские власти проводили по отношению к Ирану и по отношению к иранской ядерной программе, трудно было ожидать, что власти будут готовы променять этот подход и эту политику за какую-либо цену, которую бы предложили американские власти.



Вернуться к списку