Союз "Либеральная Хартия"

   "ДП": Андрей Николаевич, недавно вы предположили, что девальвация рубля, которая наблюдалась в 2008 году, вызвана искусственно действиями Центробанка. В чем логика? Ведь еще за месяц до того на поддержание курса рубля истрачено порядка $100 млрд?

   Андрей Илларионов: в последние дни и даже часы ситуация существенно изменилась. Во второй половине прошлого года быстрая утрата валютных резервов была вызвана несвоевременной реакцией денежных властей на изменившуюся экономическую ситуацию.

  Когда происходил массовый отток капитала из страны в связи с падением фондового рынка в августе-октябре прошлого года, Центробанк пытался не позволять рублю девальвироваться, по крайней мере с той скоростью, с какой он мог бы девальвироваться в случае отсутствия массовых валютных интервенций. В результате валютные резервы страны кумулятивно "похудели" примерно на $170 млрд.

  Спохватившись, власти поняли, что таким образом могут потерять все резервы, и начали быстро девальвировать рубль. Однако в январе ситуация стала более драматической. Газовая война нанесла новый, более мощный удар. Во-первых, из-за прекращения поставок газа заметно упали валютные поступления в страну. Во-вторых, европейцы вдруг осознали, что они оказались жертвами не краткосрочного конфликта, а затяжной войны.

  В ближайшее время в Европе примут стратегические решения, нацеленные на радикальное сокращение энергетической зависимости от России. В-третьих, для большинства наблюдателей стало ясно, что российское руководство не только готово на глобальную геополитическую конфронтацию, но и активно ее ищет. Рациональное поведение экономических субъектов - быстрее выводить активы из такой страны, власти которой мечтают воевать.

  "ДП": На сколько хватит средств стабфонда?

  А.И.: Если иметь в виду, с какой скоростью они тратятся сейчас, к июлю ничего не должно остаться. - Я бы не стал делать таких прогнозов. Те средства, которые выдаются сейчас, связаны с конкретными пожеланиями конкретных людей. Через несколько месяцев, возможно, подходы будут другими. Propensity to save, склонность к сбережению и склонность к трате, меняется в зависимости от того, сколько остается. Поэтому сейчас, когда средств много, склонность к растрате достаточно высокая.

  Когда средств будет меньше, каждый последующий рубль или доллар выбивать из фонда будет сложнее. Поэтому там будет такая асимптотическая кривая.

  "ДП": Вы один из немногих датируете начало кризиса в США августом 2008 года. Но считается, что он начался годом раньше…

  А.И.: В США впервые о возможности экономической рецессии стали говорить в августе 2007 года. Эти обсуждения достигли пика в декабре 2007 года, тогда было немало публикаций с так называемой буквой R (recession, рецессия). На основании этих данных в январе уже пошли апокалиптические прогнозы о том, что развитие ипотечного кризиса приведет к финансовому, финансового - к производственному, затем к мировому, падению цен, изменению платежных балансов и т.д.

  Что происходило дальше, как принято писать в газетах, поразило видавших виды. Дело в том, что ничего из этого не произошло. Более того, ипотечный кризис, хоть и продолжался, но явно пошел на спад. Признаков финансового кризиса не было.

  Вместо спада первые два квартала 2008 года в США были отмечены приростом ВВП больше 3%. Так что к июню-июлю и даже началу августа разговоры о кризисе просто сошли на нет. Оценки вероятности наступления кризиса упали с 85% в январе до 10-15% в июле 2008 года. То, что сначала восприняли в качестве кризиса, оказалось небольшим возмущением. Развитие ситуации в августе явно переломило тенденцию.

  "ДП": Вы настаиваете, что экономическая ситуация в России связана не только с событиями в США. Кризиса можно было избежать?

  А.И.: В какой-то степени полностью избежать было нельзя. Но очевидно, что масштабы могли быть более скромными. Большие объемы промышленного спада, который мы сейчас наблюдаем, вызваны особенно сильным провалом фондового рынка, а он, в свою очередь, точно связан с особо неадекватным поведением российских властей летом 2008 года.

  Я имею в виду "Мечел", "ТНК-ВР", российско-грузинскую войну. Это выгнало отсюда инвестиции со скоростью, доселе невиданной. В США объемы ипотечной задолженности составляют 102% ВВП, в России - около 10%.

  "ДП": Значит, в России простые граждане меньше пострадают от кризиса?

  А.И.: Я из сопоставления этих данных делаю другой вывод. Это значит, что в США, несмотря на проблемы, получить ипотечный кредит проще. Подавляющее число получивших эти кредиты продолжают их обслуживать. В России, мы видим, гораздо меньшая часть людей этим воспользовалась и все равно испытывает проблемы.

  "ДП": Вы ожидаете девальвацию доллара?

  А.И.: Он может упасть, но по отношению к евро, а не к рублю.

  "ДП": Господин Доренко полагает, что единственной твердой валютой могут стать банка тушенки и телогрейка.

  А.И.: Лучше всего проанализировать структуру активов господина Доренко: какую часть в них составляют доллары США и банки тушенки. Ознакомившись со структурой активов, мы поймем, насколько эти предсказания связаны со структурой его приоритетов. В долгосрочной стоимости той или иной валюты отражается система институтов той или иной страны - политических, гражданских, экономических.

  В долгосрочной цене доллара концентрируется институциональная память, институциональная структура США, евро - Евросоюза, а рубля, извините, наша.

  "ДП": То есть перехода мирового сообщества к взаиморасчетам в золоте не произойдет?

  А.И.: Это не исключено. Экономисты активно обсуждают возможности золотого резерва. В краткой и среднесрочной перспективе такой угрозы нет. Люди будут хранить резервы и осуществлять расчеты в долларах, евро. Видимо, через некоторое время, - в юанях. Будут некоторые региональные валюты, вроде швейцарского франка.

  "ДП": А рубль?

  А.И.: Для этого, с одной стороны, нет большого спроса, а с другой, не заметно, чтобы для этого что-то делалось.

  "ДП": Приведет ли текущий кризис к последствиям 1998 года, например возвращению бартера?

  А.И.: Рыночная экономика хороша тем, что в ней ежедневно и ежечасно возникают миллионы бизнес-идей, предложений и проектов, большая часть из которых не выживает. В масштабах 1990-х годов бартер вряд ли вернется, но частично это может быть. Сейчас пока не существует реального дефицита денежных средств, который мог бы обслуживать такой обмен. У бизнеса есть деньги, а то, что он их придерживает, является нормальным поведением.

  Если условия создаются неблагоприятные, есть опасения, что средства будут потеряны, кто ж их будет передавать? Это поведение является рациональным. В последнее время появилось немало работ, посвященных текущему кризису, которые ставят под сомнение традиционное описание этого кризиса как credit crunch (кредитное удушение). И есть данные, подтверждающие эти сомнения. Мало похоже, что на рынке нет денег. Они есть, но нет достаточного доверия, то есть как раз слабы институциональные элементы, позволяющие предоставлять эти средства. Соответственно, эта проблема не может быть решена предоставлением большего количества денег.

  Ты предоставляешь больше денег, а их больше прячут, как в США, или переводят в валюту, как в России. Но ни то, ни другое не позволяет преодолевать институциональные ограничения для кредитования.

  "ДП": Как это преодолеть?

  А.И.: Самое главное - это восстановление доверия внутри страны - в экономической, политической и общественной сферах. Это, понятно, задача не одного месяца. Мое предположение заключается в том, что без политических изменений это невозможно осуществить.

  "ДП": Как могут произойти политические изменения, если нет спроса на другую власть?

  А.И.: По отношению к некоторым странам трудно судить, есть такой спрос или нет. Например, у северокорейского общества трудно получить ответ на вопрос: "Есть ли у вас спрос на другую власть?" Дает ли это нам основание полагать, что там нет такого спроса?

  "ДП": Но это замкнутый круг: нет спроса на другую политику - нет выхода из кризиса.

  А.И.: Да. То, что происходит в России, лучше всего описывается термином "институциональная катастрофа". Катастрофа неспособности властей реагировать на события в мировой экономике либо в региональной. Институциональные кризисы быстро не решаются, даже тогда, когда власти хотят решать.

  "ДП": В связи с кризисом адепты идеи госрегулирования потирают руки и говорят: "Все, накрылся ваш либеральный капитализм…"

  А.И.: А у них природа такая. Они всегда потирают руки, пока находятся рядом с местом раздачи. Поэтому они потирают и получают, получают и потирают. Если экономика растет, они считают, это происходит потому, что государство приняло программу. Если экономика падает - виноват либерализм. Я думаю, что это связано со страшно искаженным представлением о мире, аберрацией зрения.

  Даже те аспекты кризиса, которые сейчас хорошо известны, связаны с государственным вмешательством. Один из ключевых факторов, приведших в США к раздуванию пузырей (хайтековского, жилищного, нефтяного), - искусственное масштабное предложение денежных ресурсов, та самая политика ФРС, которая проводилась с середины 1990-х годов. Это не рыночная вещь, это то, что искусственно создавала государственная система. Ипотечный кризис спровоцирован изменением критериев оценки заемщиков. Кто это делал? Правительство.

  "ДП": Что будет локомотивом роста? Откуда возьмется подъем?

  А.И.: Сейчас об этом рано говорить. Но в качестве рабочей гипотезы я бы не исключил того, что мотором нового глобального экономического подъема может оказаться Китай.



Вернуться к списку